Путешествие дилетанта


НАЧАЛО
Кто знает в Москве Орликов переулок? По крайней мере, сами москвичи не знают. Приезжие тем более. Между тем именно этот переулок, дом 3 мне было до зарезу необходимо найти, чтобы отбыть на автобусе с групповым туром в Европу.
Дурацкий совдеп! Можно прикинуться крутой еврофирмой, навешать потолков, наставить по офису кондиционеров и бронзовых купидонов, однако дело это не меняет — Совдеп и есть совдеп. Ну скажите ради бога, кому пришло в голову назначать сбор группы в чужом незнакомом городе хрен знает в каком переулке в полдевятого утра? Чтобы успеть вовремя, гостиницу мне пришлось покинуть в шесть часов. Все, что я знал, — это рядом с метро «Красные ворота». Милиционер–лимитчик махнул в ответ палочкой от метро в одну сторону, такой же дворник показал метлой совсем в другую... словом, в начале девятого я был зол, взъерошен и все так же, на мой взгляд, бесконечно далек от Орликова переулка.
На счастье мое, у метро стоял молодой человек довольно–таки хиппового вида: кепочка фасона «Брюс Уиллис», деревянные бусы и кислотная оранжевая маечка.
— Вы не Орликов переулок ищете? — любезно обратился он ко мне невнятным североволжским говорком. — Вот здесь он, рядом. Идемте за мной, я по тому же маршруту еду: Польша, Бельгия и так далее.
В Москве любое проявление доброты и гуманизма воспринимается с настороженностью. Особенно после того, как тебя несколько раз перед этим пихнули в метро и послали по матушке. Посему к филантропическому юноше я отнесся угрюмо — еще заведет куда–то да отберет совместно с такими же дружками–хиппарями все, что нажито непосильным трудом. Тем более что багаж его для путешествия в загранку показался мне откровенно жидким. Но тот продолжал настаивать, в качестве доказательства предъявив помятую путевку, правда издалека. Терять мне было нечего — я поплелся за молодым человеком и вскоре увидел наш автобус — довольно–таки потрепанный годами и расстояниями черный с желтым немецкий «неоплан». Выждав для порядка минут пятьдесят пять и подобрав опоздавших, мы тронулись в путь.

БЕЛАРУСЬ
Пропустим Московскую область, пропустим и Смоленскую. Поверьте, ничего интересного там мы не найдем. А вот Беларусь — страна загадочная, более того — сюрреалистическая. Мне она чем–то напомнила толкиеновский Мордор. Только вместо Саурона там батька Лукашенко. Помните, как Фродо добирался до Ородруина? Стоило смелому хоббиту попасть в страну орков, растительность стала чахлой и низкорослой, небо помутнело и покрылось пеплом, а все вокруг приобрело характер мрачный и пугающий. Низкие (таких в Сибири не увидишь), серые, как грязная вата, быстро ползущие тучи, не оставляющие солнечному лучу никакого шанса на выживание. Развороченная красная глина на обочинах, а в глине ковыряются мужички с грустно повисшими усами — делают ограждение для шоссе.
Сотни километров новенького унылого шоссе, почему–то не асфальтового, а бетонного (плиты как на взлетно–посадочной полосе, швы заделаны гудроном), нескончаемый сосновый лес, чередующийся с пустыми колхозными полями, периодические грузовые фуры из Польши в Россию... и все. Ни кафе. Ни гостиниц (хотя вру, каким–то чудом попалась одна или две). Ни телефонных будок. Ни бабулек, торгующих ягодой и грибами. Ни вообще людей (одинокий колхозник на телеге, встреченный недалеко от Минска, не в счет). Ни деревень. Подчеркивают этот сюр синие таблички вдоль дороги «Осторожно, туман!» и надписи, аккуратно выложенные по окружающим склонам из камешков трехметровыми буквами — «Берегите лес». Все вымерли? Или сбежали за бугор? Непонятно. Хотя первый вариант подтвердил позже мой родственник, ездивший в Белоруссию ко внуку на свадьбу — от тридцати дворов в его родной деревне остался только один. К счастью, поздно вечером тревожный пейзаж в духе Стивена Кинга естественным образом исчерпался, и мы встали на первый досмотр в Европу.

ПОЛЬША
Знаете ли вы, что такое ночной переезд? О нет, если вы не испытали это на себе, вам этого и не понять. Ночной переезд — это когда некуда сложить одеревеневшие ноги (читатели ростом более 180 см, это относится в первую очередь к вам!), голова до утра безвольно болтается на спинке сиденья, а тело принимает по очереди вид то буквы «зю», то ижицы, а то, бывалоча, вообще сворачивается в какой–нибудь ипсилон. Милые читатели! Не клюйте на сладкие посулы туроператоров! Ибо речи их медоточивы, но язык раздвоен. Пусть это дешевле. Пусть из–за ночных переездов больше времени останется на осмотр городов. Пусть и пусть. Но собственное здоровье и позвоночник все–таки дороже. И еще. Так же настойчиво, как лет двадцать назад требовали отстоя пива, требуйте подробностей. Сколько часов вы будете в том или ином городе. В какое время прибывает автобус. Сколько сантиметров между рядами. И ежели сотрудники фирмы упорно молчат — бросайте такую фирму на фиг! Ей–богу. Но я отвлекся.
Пограничный пункт с белорусской стороны называется... правильно, Брест, с польской — Тересполь. В Тересполе мы и проторчали половину ночи, точнее — три с половиной часа. Сперва суровый пограничник прошел, заглядывая в наши загранпаспорта и сличая копии с оригиналом. В этот момент возникает дьявольское искушение вытянуть губы трубочкой, сморщить лицо в кулачок и страшно выпучить глаза, а потом посмотреть, что будет. Правда, когда вспоминаешь о наказании за такие проделки — автобус могут переставить в самый конец очереди и промурыжить еще часа три, искушение проходит само собой. Преувеличенно строгая полячка перебудила всю нашу группу, вытащила нас наружу, заставила достать багаж и выстроиться вдоль него. Затем прошла вдоль всей колонны, периодически задавая один и тот же вопрос: «Водка, цигареты?» Признаюсь, у меня появилось искушение номер два — ответить фразою из затасканного анекдота: «Спасибо, у меня свои». Впрочем, экскурсоводша перед этим предупредила, что у польских пограничников реакция на русский юмор может быть неадекватной... словом, рисковать я не стал.
Слава богу, наш нехитрый скарб особенных вопросов не вызвал, и нас пропустили в Речь Посполитую.
Какие первые впечатления? Поляки — нация щеголеватая. Пусть задняя стена дома не крашена бог знает сколько лет, а фасад изъязвлен обвалами штукатурки — зато окна непременно пластиковые, спутниковая антенна пытливо таращится в небо, а на подоконнике буйствуют розовые цветы. Справедливости ради скажу, что совсем уж плохоньких домов в Польше нет — во всяком случае, жалких дощатых лачуг а–ля Беларусь и Смоленская область я не увидел. Крепкие одно– и двухэтажные коттеджи ярких карамельных цветов, под лаковой черепичной крышей, новехонький трактор во дворе, у дома идеально ухоженный участок в несколько десятков соток (частная собственность на землю не отменялась в Польше даже во времена социализма) — такую типичную картинку можно наблюдать по всей стране, от белорусской границы до германской. Участки ничем не огорожены — видимо, такого понятия, как «урожай потырили бомжи», у наших бывших друзей по соцлагерю не существует.
Поляков наряду с венграми считают в Европе горькими пропойцами — во Франции даже бытует выражение «пить по– польски», то есть вечером, заперевшись дома, в одиночку и без закуски. Однако с утра пораньше, когда мы проезжали по городу, картина была оптимистичной: кто–то красит рамы, через десять метров перегружают картофель, там укатывают асфальт, здесь подвязывают яблони.. и что поражает — никто не бежит с утра в оттянутых трикошках с помятой канистрой к ларьку. Вот, собственно, и весь секрет процветания Польши (по сравнению с Россией страна действительно процветает, стремительно догоняя Германию) — просто поляки не ищут национальную идею и не жалуются соседу, до чего довели демократы: они работают и работают. Евросоюз это ценит: проехавшись по Польше, видишь выросшие, как грибы, сияющие заводские корпуса мировых производителей — «Панасоник», «Филипс», «Фольксваген», «Киа», «Дэу», «Тошиба» и прочая. Инвестируют в республику, извиняюсь за выражение, словно бешеные тараканы.
Мало того, что в Польше люди элегантные — они еще и удивительно вежливые, причем вежливость эта какая–то изысканная, генетическая что ли. Привыкши после чтения Гоголя и Максима Горького к стереотипу «надменного ляха», я был приятно разочарован. К вежливости располагают и сами польские грамматические формы — там нет второго лица, они не говорят «ты» или «вы», а спрашивают в лице третьем, например: «Что пан пожелает?» Раз спросят, другой, а на третий себя начинаешь и впрямь ощущать самым настоящим паном. Такой преувеличенный политес у хмурого россиянина поначалу вызывает ощущение подвоха, но потом, чуть позже, втягиваешься и получаешь в этом соревновании любезностями настоящий кайф. «День добжий!» — радостно приветствует тебя полячка у магазинной стойки. «Добжий день! — радостно кричишь ты в ответ. — Едно кило виногрона, «Кока–колу» и едно кило помидорив!» — «Проше, пан, — сияет продавщица, будто ты скупил у нее весь магазин. — Дзесенць злотых пендзесят грошей. Пан мае злотые или евро?» «Злотые, — расплываешься ей в ответ. — Проше». И дальше нарастание улыбок идет крещендо, как у Остапа Бендера с Корейко, пока ты не заберешь пакет с покупками и не осчастливишь девушку финальным «джинькуе!» («спасибо»).
Насчет евро и злотых: видно, что народ вовсю готовится к вступлению в Евросоюз — в любой, даже самой захудалой, лавчонке принимают, кроме родных злотых, евро и доллары, и сдачу дают тоже в любой валюте. Настоящий потребительский рай для бедного россиянина — это не Франция, не Германия, не Бельгия, а именно Польша. Огромные пакеты вкуснейших мясных деликатесов, фасованные по килограмму–два–три (вся эта вкуснятина примерно по 10 — 12 злотых за кг), необыкновенные соки в огромных полуторалитровых тетрапаках (морковно–банановый, например, стоимость тетрапака 5 злотых), булочки, похожие на сладкие грезы, порции в кафе, способные накормить Илью Муромца... И все это — по копеечным, смешным, почти нелепым ценам — заставляет утрачивать чувство меры и покупать гораздо больше, чем ты в состоянии потребить. Заказываешь ты, предположим, блюдо с названием «Kurczak», то бишь цыпленка с рисом. Проходит минут десять, и ты не без внутреннего содрогания видишь этого самого «курчака» — половину целой бройлерной курицы, разрезанной повдоль, которая смирно покоится на кургане из риса плюс три салата, идущие бонусом. Вокруг такого блюда не только могут расположиться трое... они и пообедать тоже могут всем составом.
Хочу сразу извиниться за обилие гастрономических деталей. Сие не означает, что я повсюду в Европе устраивал лукулловы пиры, оставляя за собой груду немытой посуды и обглоданных костей. Просто три любимых вопроса россиянина — «Почем там пожрать?», «Сколько стоят джинсы?» и «Долго будешь долги после поездки отдавать?» Вот на два из них я честно и попытаюсь ответить.
Варшава показалась мне не слишком шикарным городом – чересчур много социального жилья вроде наших хрущевок. Хотя строятся и совершенно «отвязные» небоскребы этажей по шестьдесят, например офис польской авиакомпании LOT. Больше всего поразили светофоры, увитые цветами, и высокохудожественные граффити, которыми исписан весь город. Если у нас на заборе или стене можно увидеть чаще всего слово из трех букв, тут — настоящие полотна, шедевры андеграунда. Над одной такой картиной, по–моему, корпеть нужно часов двадцать рабочего времени. И вообще, в Европе относятся к своим недоделкам просто. Нужно реставрировать дом, а денег нет? Отреставрируем позже, а сейчас завесим рекламным плакатом или расцветим аэрозолью из разноцветных баллончиков. Поэтому на польскую столицу глядеть приятней, чем на нашу — жиреющая Москва, как огромный спрут, высасывает деньги из провинций, наливаясь выпитой кровью. Здесь же сперва поднимают деревню и маленькие города, а столица нехай подождет.
С большим вкусом сделана также наружная реклама. Поляки не немцы, у них нету (пока еще) денег на шикарные лайтбоксы и дорогой неон, поэтому баннеры свои они делают с особенным тщанием. Лаконично, выразительно, красиво. Напрасно я вертел головой, ища привычные безобразные щиты размером 3х6 — таковых просто не оказалось. Польская наружка расположена не ПОПЕРЕК дороги, а ВДОЛЬ. Баннеры гораздо скромней по размерам и аккуратно развешаны на заборах и оградах вдоль дороги. Едешь по автобану и словно рассматриваешь картинную минигалерею. Очень уютное впечатление. После обеда проехали Познань — судя по числу иностранных заводов, сборочный цех Польши — и встали у немецкой границы. Дальше — Германия, Шенген. Но об этом — уже в следующем номере.

(Продолжение следует.)

Сергей БЕСЕДИН

Версия для печати
Отправить по e-mail
Обсудить в форуме NNEWS.ru






ab579876

технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека

Rambler's Top100 По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите администратору
© 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены.