Сказ о невозвратном прошлом

Недавно, выступая на съезде промышленников и предпринимателей России, президент В. Путин твердо обещал, что возврата в прошлое (советское и тоталитарное) не будет. И тут же возник вопрос: неужто политики могут знать то, что доступно только Богу?

Примеры из жизни

Стабильность общественной системы — мечта всех нормальных правителей. Но вот несколько исторических фактов.
В 1638 году, за пару лет до революции, один из приближенных Карла I писал: «Мы в Англии не знаем, что такое бунтовщик или изменник. Самые эти слова устарели вместе с вещами». Вся страна была уверена в стабильности и нерушимости политико–экономического строя в Англии. Но вот пришел 1640–й, а вместе с ним — бунты, предательства, гражданские войны, Оливер Кромвель и казнь короля.
В 1913 году никому в России даже в голову не могла прийти мысль, что через четыре года от российской монархии ничего не останется. А если бы в 1986 году в какой–нибудь райком КПСС пришел смельчак из народа и сказал, что через четыре года от советского строя ничего не останется, его бы просто высмеяли и тогда, при М. Горбачеве, даже не арестовали.
Ричард Бургер писал в 2001 году: «Крах Советского Союза и победоносное торжество Запада, его идеологии и политической системы, являются итогом системного соревнования противоборствующих в холодной войне сторон. «Ирония судьбы» состоит в том, что победа была достигнута в строгом соответствии с марксистской логикой, потому что именно «оковы производительных сил» оказались «ахиллесовой пятой» советской системы в соперничестве с западной».
Как легко быть умным «задним умом»! Объективно говоря, в 1991 году мало кто ожидал столь бурного краха. В том же году авторитетнейший американский исследователь С. Хантингтон назвал СССР и США странами наиболее устойчивого и стабильного типа. Да и народ наш так же думал. Ведь 17 марта 1991 года прошел всесоюзный референдум, в ходе которого три четверти голосовавших высказались за сохранение СССР. Но вот незадача: в том же году все и рухнуло. И опять мгновенно — по историческим меркам. А 8 декабря 1991 года ушла в прошлое великая держава, ушли результаты тысячелетнего собирательства «земли Русской».
Если уж столь стабильные и мощные системы могут разрушиться практически мгновенно, то что можно сказать о системах неустойчивых, нестабильных, переходных, только что возникших. Даже веря в безудержный прогресс как в закономерность исторического развития, никто не может предугадать, какой именно путь выберет общество в ситуациях системного кризиса. Ведь набор путей велик, да выбор ограничен. Дело в том, что пути выбирают лидеры, но по дороге идут (или бегут, или бредут) народы. А их желания и намерения, во–первых, тоже непредсказуемы, а во–вторых, часто не совпадают с программами и прогнозами правящих элит. И здесь речь идет не о России только. Так в истории бывало всегда и везде.

Danger!

Для любой власти самые главные опасности таятся не столько в сопротивлении официальной оппозиции, сколько в беспечности самой власти. Когда власть слепо верит в то, что она на правильном пути, что народ поддерживает ее безусловно, что все будет хорошо, — эти крайне опасные убаюкивающие настроения и становятся источником нестабильности и очередной деструкции. Но еще более опасна ситуация «внутреннего саботажа» граждан, которые не выступают открыто, но и не поддерживают власть своими активными действиями.
В отсутствии баланса между ожиданиями и результатами — вот где надо искать еще одну опасность. Что людям до данных о темпах роста ВВП или о профиците государственного бюджета? Чиновники из правительства, занимающиеся макроэкономикой, иной раз наивно думают, что проблемы, которые они пытаются разрешить, очень интересуют рядовых граждан. Увы, у большинства людей мышление гораздо более конкретное и вполне микроэкономическое. У большинства из нас один критерий правильной экономической политики: живется ли мне сегодня лучше, чем вчера, обеспечены ли моя старость и будущее моих детей и внуков, безопасно ли выходить вечером на улицу? Вот если на эти вопросы власти смогут ответить положительно, не лукавя, тогда только можно будет говорить о необратимости преобразований. Да и то не столь уверенно, как это иногда позволяют себе руководители страны.
Самые невозможные, самые экзотические социально–экономические программы воплощались в жизнь, если вызывали доверие, а еще лучше — энтузиазм народов. Но даже самые научно проработанные программы, обоснованные историческими аналогиями и математическими моделями, не реализуются, если народ не принимает их душой. Поэтому не стоит столь уверенно говорить о необратимости социально–экономических процессов в обществе, особенно в эпохи глубинных преобразований глобального значения.

Маркс был прав

К. Маркс писал: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых». Хорошее наставление российским политикам.
Собственную историю надо не только знать. Ее надо в буквальном смысле использовать. А если подойти к российской истории прагматически, то в ней легко обнаружить следующее.
Экономический рост и качественное развитие инновационного типа в России всегда осуществлялись в условиях укрепления государственности и централизма. Исключений не было.
Ни одна рыночная реформа в истории России не была завершена, а страна в результате реформ никогда не достигала европейских параметров социально–экономического развития.
В российском обществе никогда не были преобладающими менталитет и настроения либерализма, индивидуализма и эгоизма — главные компоненты рыночного духа народов.
Народ никогда не воспринимал индивидуальный успех и богатство как благо, зато коллективное и общественное процветание рассматривал как положительный эффект любых преобразований.
С учетом этих исторических фактов можно выдвинуть гипотезу: в России вряд ли привьются многообразные модели рыночной и капиталистической экономики. Но это не значит, что мы, россияне, и в дальнейшем будем жить хуже, чем на Западе или на индустриальном Востоке. Мы и сейчас живем не хуже. Мы жили, живем и будем жить по–другому. А это не одно и то же.

Трудное заключение

Сразу после выступления президента на съезде промышленников я и мои коллеги провели небольшой блицопрос среди студентов и преподавателей. Он не был корректен с точки зрения правил социологического обследования, но тем не менее дал любопытный результат. Был поставлен вопрос: если на ближайших выборах победят левые силы и начнут очередную деструкцию рыночной экономики, получат ли они поддержку в народе? Три четверти опрошенных ответили положительно. Право, не знаю, как к этому относиться.

Рифат ГУСЕЙНОВ, доктор экономических наук

Версия для печати
Отправить по e-mail
Обсудить в форуме NNEWS.ru






ab579876

технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека

Rambler's Top100 По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите администратору
© 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены.