Джазовые импровизации в пластических миниатюрах

Юрий Кальниц — профессиональный саксофонист. Но вот уж восемь лет он увлекается иным творчеством.

Любимая джазовая тема «Спутники в ночи» обволакивала его саксофон сотни раз. Теперь Юрий Владимирович берет в руки другой инструмент. С помощью него он шлифует фанерную пластину. Или обрабатывает кап дерева. «Спутники в ночи» — так называется композиция из дерева, которая зашифровала свинг и рэгтайм молодости и дала идею джазовых импровизаций в пластических миниатюрах.
Если бы не Иннокентий Кулаков, мы бы не узнали, что в Доме актера готовится какая–то необычная экспозиция — самая первая в практике его друга. Да и не состоялась бы выставка, если бы не он. Юрия Кальница совершенно устраивал его домашний вернисаж, вполне угождала самолюбию широкая известность в узких кругах. Друзья приходили, разглядывали увешанные миниатюрами стены типовой двухкомнатной квартирки на Гоголя, разглагольствовали как знатоки.
Жучок немного поел березовый срез, отчего тот еще больше стал похож на микроскопического моллюска. А циничные музыканты сочли всю эту канитель «глюками наркомана». Тогда неразлучные друзья, по сей день именующие себя Юрой и Кешей, смеха ради принялись придумывать свои «подпольные» названия. Смуглая искореженная коряга стала «Прокаженной». Кленовый срез, похожий на старческую рожу, увитый чем–то пушистым вроде бороды, обнаружил портретное сходство и поэтому именуется «Кеша хороший». Но со зрителями авторы выставки фамильярничать не стали. Композиции остались безымянными: свобода и строгость.

Художник немногословен и вовсе не склонен к саморекламе. За него похлопочет его друг. Иннокентий Иннокентьевич рассказывает, что после консерватории Юрий Владимирович прошел строжайший конкурс альтистов в ансамбль открывавшегося стационарного цирка и вскоре перетянул туда его, Кешу. А еще раньше работали в шапито и выступали на жаре; верх — белые воротнички–бабочки, низ — ноги в тазу с ледяной водой и рядом бутылка пива. Свыше десяти тысяч концертов у музыканта Кальница. «Всю жизнь мы провели на колесах, — повествует флегматичный Иннокентий Иннокентьевич. — Ехали на гастроли через пять морей и два океана. Пересекали мир повдоль, поперек и по диагонали». Юрий Владимирович вносит уточнение: «Все было вместе, только романы крутили порознь».
Волейболистом был неплохим. Иннокентий Иннокентьевич ворчит: «Коротышка ты!», а Юрий Владимирович протестует: «Зато имелись прыжок и удар». И добавляет: «Была у нас сборная пляжа — днями там пропадали». Многое чего было, многое чего будет. «Мне бы издать сборник стихов, — озвучивает свои мысли один. — И все, можно уходить». — «Сборник? — оживляется другой. — Подожди — сподобимся и на сборник!»


Юра не суетился. Он вообще человек сумеречный, недеятельный, домашний. С тех пор как ушел на пенсию из джаз–ансамбля «Ретро» (проблемы с давлением), из дома стал выходить только на филармонические концерты. Ну, летом еще и рыбалка. Юра убежден, что Обское море в любую погоду прекрасно и дает потрясающие сюжеты для картин. А так, не суетясь, летним вечерком лучше всего расположиться на балконе с друзьями и под пиво и закат успокаиваться видом снизу — такого пейзажа больше ни в одном дворе не разглядишь.
«Все лето он стрелял по сорокам из рогатки», — нажаловался Кеша. «Ему так кажется», — опровергнул Юра. Дождавшись одиночества, он усаживался за письменный стол, где покоятся до поры до времени набор отверток, пинцеты, скальпели, ножи, тушь, клей. «Юрий Владимирович, а микроскопа у вас разве нет?» — удивилась я, вглядываясь в орнамент из прижавшихся друг к другу ракушек, похожих на слезинки, в извилины почти невидимых змеек, обвивших отмытые добела обломки веток. Эти вещи рождены для интимного пространства, камерного помещения, но никак не для освещенного зала с толпой народа.
«Ты не понимаешь!» — кипятится Кеша, переживает, что без подсветки не разглядеть объема миниатюр, не различить игры граней, не заметить фантасмагорических теней. Специалисты посоветовали поместить миниатюры на планшеты, отодвинуть их от стен и усилить светом. Кеша лично развешивал работы, каждую из которых он–то узнает даже на ощупь, сверлил глазами каждую — заметны ли на новом месте ее достоинства. Оценили их и культурные посетители, которые ходят в Дом актера на спектакли или на кофе с коньяком.
Они были расположены купить что–то из экспозиции. Но богемным человеком автор был, богатым — вряд ли. И сейчас не стремится таковым стать. За все годы ни одной работы не продал доморощенный художник: легче подарить, чем продать. «Но мне он еще ни одной картины не подарил!» — то ли с гордостью, то ли с обидой констатирует Кеша.
А художник устало вздыхает, что, видимо, в этом жанре он себя исчерпал. Надо искать что–то новое. Но недавно знакомая прислала из Израиля необычной формы ракушки. Неужели его не потянет оформить их в композицию?

Яна КОЛЕСИНСКАЯ

Версия для печати
Отправить по e-mail
Обсудить в форуме NNEWS.ru






ab579876

технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека

Rambler's Top100 По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите администратору
© 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены.