Диагностический центр — самое крупное поликлиническое учреждение Новосибирской области. И по значимости, и по уровню оснащенности, и по кадровому потенциалу. Подобные центры были организованы в СССР в 1989 — 1991 годах. Они были созданы по приказу министра здравоохранения академика Евгения Чазова для того, чтобы консолидировать в одном месте финансы, оборудование, специалистов.
Идея была очень своевременной и экономически выгодной. Поскольку, например, по одному эндоскописту может быть и в каждой поликлинике, но, чтобы иметь целый эндоскопический отдел или отдел ультразвуковой диагностики, — такое по силам только выделенному диагностическому центру.
Во времена СССР таких центров было около 80, после распада Союза их осталось в России чуть больше полусотни. Но за последние годы эта цифра выросла и вновь приблизилась к 80.
Сегодня они объединены в единую ассоциацию, которая именуется ДИАМА (Всероссийская ассоциация диагностических центров). Центры тесно связаны между собой. Ассоциацией ежегодно выпускаются сборники как научных работ, так и методических рекомендаций.
Единственная проблема — отсутствие курирующего звена в Министерстве здравоохранения, несмотря на то что центры имеются практически в каждом субъекте федерации. Но и этот вопрос сейчас находится в стадии решения. Пока же спасают очень мощные горизонтальные связи.
Что представляет собой сегодня Новосибирский диагностический центр, рассказывает главный врач КДЦ, кандидат медицинских наук Юрий БРАВВЕ.
— В свое время были типовые проекты по оснащению оборудованием и штатному расписанию, а также нормативные документы — соответствующие приказы Минздрава, в рамках которых и были созданы центры по всей стране. Разумеется, еще на старте они отличались между собой возможностями первичного финансирования. Поэтому часть центров — чуть крупнее нашего, часть — меньше, но в целом по своей номенклатуре, отделениям, специализации все центры изначально были практически идентичны. Сейчас их структура зависит уже от того, как они взаимодействуют с управлениями здравоохранения и как входит центр в концепцию развития здравоохранения в субъекте федерации. Например, к некоторым присоединили кардиоцентры, как в Салехарде. В Тюмени центр объединили с областной поликлиникой, а в Иркутске из совсем маленького сделали за последнее время один из крупнейших диагностических центров в России. Некоторые дали крен в сторону лечебного процесса — у них появились дневные стационары, мини–операционные, службы реанимации. Словом, сейчас, имея общий «остов», центры, в зависимости от местных условий, развиваются каждый в своем направлении.
— Вы по–прежнему существуете за счет федерального бюджета?
— Сегодня уже нет. Федеральные деньги были только в самом начале, когда центр создавался. Далее все финансирование шло из бюджета администрации области, а после появления фонда ОМС — еще и из бюджета обязательного медицинского страхования. Последние три–четыре года добавился еще один источник — самофинансирование, за счет хозрасчетной деятельности. На сегодня это и есть три основных источника, три кита, на которые опирается финансовая часть центра. Около 60% потребляемых нами средств выделяет ОФОМС, еще 30% — областная администрация, остальное мы зарабатываем сами.
— Значит, проблем с финансированием у вас нет?
— Нельзя дать однозначный ответ. Проблемы с финансированием были всегда. Они были, есть и будут. Только оговоримся сразу: проблемы эти не городского уровня, не областного и даже не российского. Во всем мире дела обстоят точно так же. Это специфика медицинской деятельности, которая подразумевает высокий уровень финансового потребления. Мы применяем очень дорогие расходные материалы. Это касается лабораторной диагностики, антисептиков, рентгеновской пленки, особенно специфической — для томографов, маммографов и ряда других аппаратов, очень специфических рентген–контрастных веществ. Но самое дорогое — это, конечно, оборудование. У нас есть аппараты стоимостью от нескольких тысяч долларов США до миллиона. Так что медицине — повторюсь, не только российской — денег всегда не хватает. Наука и медицинская промышленность предлагают такую технику, на которую даже американцам или, скажем, французам порой денег набрать не удается. И многие новинки, которые мы видим на выставках, существуют лишь в единичных экземплярах.
Скажем так: текущее финансирование — «на жизнь», на работу с пациентами, с аппаратурой — у нас вполне достаточное. Но если говорить о развитии, ремонте и реконструкции, о замене оборудования, его, конечно, не хватает. Аппаратура, которая у нас отработала по 10–15 лет, требует замены. Причем не плановой, по одному–два аппарата, а уже целиком. Это требует массированного вливания средств, и необходимая сумма, особенно на первый взгляд, кажется пугающей: нам нужно одновременно от 30 до 70 миллионов рублей. Зато такое разовое капиталовложение позволит работать центру стабильно и устойчиво в течение длительного времени.
— Как же вы выходите из положения?
— Спасает нас высочайшая квалификация персонала. Есть три причины, благодаря которым нам удается сохранять аппаратуру в рабочем состоянии, хотя большинство ее устарело как морально, так и физически еще восемь лет назад. Во–первых, очень высокая мотивация сотрудников к бережному обращению с оборудованием. Каждый из них является не только его хозяином, но и одновременно заложником его уникальности. Если аппарат сломается, несмотря на высокие профессиональные навыки, специалисту очень узкого профиля пойти будет просто некуда. Это специфический показатель, но у нас он очень ярко выражен. Человек фактически привязан к аппарату и вынужден беречь его всеми силами.
Во–вторых, грамотная эксплуатация оборудования. У нас не было периода обучения и работы с аппаратурой методом «тыка». Люди знали, что они хотят от аппаратуры, поэтому последняя не испытывала тех внеплановых нагрузок, которые неизбежно случаются при работе на ней непрофессионалов.
И, наконец, в–третьих. У нас есть прекрасный отдел по обслуживанию и ремонту медицинской техники, который не только занимается текущей профилактикой аппаратуры, но и постоянно усовершенствует ее. Причем доработки касаются как механики, так и электронной начинки.
К тому же для обеспечения Новосибирского центра оборудованием были выбраны наиболее удачные, наиболее работоспособные для того времени модели. И, формально имея срок износа 5–7 лет, при хорошей, грамотной эксплуатации персоналом, как медицинским, так и техническим, большинство приборов отработало у нас уже по три срока. При этом информация, которую мы получаем с их помощью, абсолютно достоверна, что подтверждается как клиниками, с которыми мы работаем, так и всеми проверками, которые проводят страховые компании от имени Фонда обязательного медицинского страхования.
Впрочем, нельзя сказать, что мы сегодня совсем бедные и работаем исключительно на устаревших приборах. У нас идет плановая замена оборудования по специальной программе, которая утверждена губернатором и начальником управления здравоохранения области. В рамках этой программы периодически выделяются довольно значительные суммы.
— Расскажите о новинках подробнее...
— В прошлом году был приобретен уникальный рентгеновский спиральный компьютерный томограф. Это новое слово в медицинской технике: если раньше исследование длилось от 5 до 15 минут, то сейчас счет идет буквально на секунды. При этом речь идет не столько о пропускной способности аппарата, сколько об уменьшении лучевой нагрузки на пациента. Несмотря на сокращение времени процесса, технический уровень нового прибора позволил значительно повысить достоверность диагностики. Стали видны более тонкие структуры, и с большей разрешающей способностью, что позволяет видеть опухоли, как доброкачественные, так и злокачественные, в самом начале их развития, переломы, изменения в позвоночнике и мягких тканях в малейших деталях.
Стоимость нового томографа составила сумму, превышающую миллион долларов. И это еще не все. Его ведь необходимо было смонтировать. А для этого пришлось укреплять конструкции здания, подводить специальный фундамент, так как весит аппарат около двух тонн. После этого разбирать стены с оконными блоками только для того, чтобы внести его внутрь помещения. Это тоже потребовало немалых финансовых затрат. Зато затрат на обучение персонала удалось избежать, так как наши врачи постоянно проходят специализацию в Москве и Санкт–Петербурге. Они, кстати, были первыми на территории Новосибирской области, кто овладел методиками компьютерной томографии, так что все сотрудники медицинских учреждений области, в которых сейчас стоят томографы, проходили базовую подготовку именно у нас.
Уже в этом году было закуплено совершенно новое, ультрасовременное нейрофизиологическое оборудование отечественного производства. Оно позволяет выполнять полную электроимпульсную диагностику центральной нервной системы, оценивать всю нейрофизиологию периферической нервной системы. Всего было приобретено семь таких аппаратов. Решение было принято губернатором, а деньги по поручению главы области выделил фонд ОМС, причем очень оперативно — от принятия решения до поставки оборудования прошло менее месяца. Фактически отдел нейрофизиологии и функциональной диагностики преобразился в течение этого года. Плановая замена этого оборудования была предусмотрена лишь на следующий год, но произошла «техногенная» катастрофа: та аппаратура, которая исправно работала в течение десяти лет, вдруг начала «сыпаться», причем одновременно. Благодаря своевременно принятому решению нам удалось избежать даже одного дня простоя.
Появились новые микроскопы в отделении патоморфологии. Дело в том, что работа с микроскопом очень специфична и индивидуальна. Порой то, что видит один специалист, не видит другой, — это лишает возможности посоветоваться перед принятием решения. Сейчас на микроскопы установлены цифровые камеры, и вся информация выводится на экран компьютерного монитора. При этом с помощью специализированного программного обеспечения компьютер в состоянии самостоятельно сделать первичный анализ тканей на клеточном и субклеточном уровне. Работа с «цифрой» значительно облегчает обсуждение, документирование и архивирование результатов анализов.
Появляется возможность посоветоваться не только с коллегой из соседнего кабинета, но и, моментально передав замеры с помощью сети Internet в любую точку страны и мира, столь же быстро получить необходимую консультацию. В частности, у центра налажены постоянные связи с институтами онкологии Томска и Барнаула.
Закупили и новое эндоскопическое оборудование. Ничего революционного в нем нет, но зато оно новое, что позволяет спокойно работать, без опасения, что кому–либо из больных придется отказывать в приеме из–за поломок аппаратов. Появилось новое лабораторное оборудование, с помощью которого можно выполнять исследования крови и других биологических жидкостей по новейшим методикам для ультратонкой диагностики различных заболеваний.
Компьютерный парк (а без компьютеров мы сегодня как без рук) за последние три года тоже сильно обновился. Их количество выросло с 25 машин до ста с лишним, устаревшие 386–е и 486–е заменили более современными моделями. Появилась как внутренняя сеть, так и выделенный канал в Internet, который врачи используют не только для обмена опытом, но и, как уже говорилось, для пересылки данных, полученных с помощью современных приборов.
Так что, как видите, на месте мы не стоим, стараемся идти в ногу со временем.

Анатолий ПОДВАЛЕНЧУК