— Андрей, думая о Новосибирске, что вы вспоминаете?
— Как после девятого класса поступил в театральное училище. И был рад, что не пошел в десятый. Я понимал, что не пригоден ни к каким наукам, кроме гуманитарных. Болел сценой, весь десятый класс — мама не даст соврать — не открывал портфель. Помню, как мы с ребятами не могли оторваться от книг, от фильмов... Кстати, в недавно изданной книге Ольги Сурковой о Тарковском я узнал одну из фотографий. Новосибирск, «Кобра», 82–й год, ретроспектива фильмов Тарковского. Мне было 18 лет. Мой приятель по училищу Юра Цехановский (он был старше меня и подсказывал) привел меня туда. Я смотрел «Рублева», эта громада обрушивалась на меня...
— Не бывает случайных совпадений! Сорок лет назад «Золотого льва» получил Андрей Тарковский за «Иваново детство». И это тоже был его первый фильм. И тоже о детстве. Символично, что вы еще и тезки.
— Быть русским режиссером и не чувствовать влияния Тарковского — то же самое, что быть русским писателем и не чувствовать влияние Толстого и Достоевского. Избавиться от этого наследства очень тяжело. Это как гены, против которых ничего не сделаешь.
— О чем вы думали, снимая «Возвращение»? Что хотели передать зрителям?
— Стоит образу дать формулировку, как его не станет. Тайные вещи гораздо ценнее. Вы сны видите? Когда просыпаетесь, пытаетесь что–то с ними делать? Но вы полны этим ощущением. Фильм — то же сновидение. Я — творец своего мира и знаю о нем все. Но каждый понимает кино ли, книгу ли по–своему, в силу собственной глубины или нищеты, интеллигентности или необразованности, или чего–то еще. Кто–то выходит из зала на самой тишайшей сцене и гремит задвижкой двери. Он не может почувствовать того, что чувствую я. Но вот мы едим попкорн, смотря «Матрицу», «Терминатора», «Шрейка». Я знаю, что это кино может меня удивить, соблазнить, привести в восторг, как в сцене погони или с тьмой ворон. Круче сделать невозможно. Но это не пробуждает внутреннего человека, который дремлет внутри нас. А здесь нужно прилагать духовные усилия. Иначе будешь жевать попкорн. Человеку никто не поможет в этом. Он в этом одинок, тотально одинок.
— Личный опыт повлиял на ваш фильм?
— Мое отцовство — как у героя этого фильма. Я не чувствовал себя отцом. Потому что ничего не делал для этого, никаких усилий не прилагал. Увидите фильм и скажете: ну, понятно, откуда ноги растут. Но нет здесь личного опыта. Выбрал этот сценарий не из бытовых соображений, не из психологических. Он о детстве, но там нет Фрейда, который для меня не является концептом мироздания. Мне этот сценарий был ценен идеей, которую я не хочу озвучить.
— Как к вам попал сценарий?
— Владимир Моисеенко и Александр Новотоцкий одной рукой писали сценарии на заказ Ren ТV: «Старые клячи», «Клубничка», «Кобра». А другою их рукой, как они говорили, двигало провидение. Они не надеялись, что найдется продюсер, готовый это реализовать. Сценарий — супер, таких днем с огнем не сыщешь. Правда, какие–то формальные вещи я изменил, например финал. Сценарий был очень жанровый, американские горки какие–то. Показал авторам готовый фильм на видео. Они сидели у меня дома в креслах онемевшие. Володя стал говорить что–то неопределенное, чтобы загладить ситуацию, а Новотоцкий молчал, даже когда уходил. Я взмолился: «Это бесчеловечно, хоть что–то скажи!» И он сказал: «Последний раз я так скучал на «Сталкере» Тарковского». В Венеции он сидел в первом ряду, был невероятно пьян и плакал: «Андрей, я плачу второй раз в своей жизни».
— Как ваш продюсер решился на этот проект?
— Это Дмитрий Лесневский. Могу повторить его слова: у него свой канал, это то поле, где он зарабатывает деньги. Вкладывая деньги в фильм, не рассчитывал, что вернет их. В условиях нашего рынка это невозможно. Но фильм еще не вышел в прокат, а уже окупил себя. Его купили более 30 стран. Во Франции прокат будет в 60 кинотеатрах — такого не знало русское кино. Детективная история: французский продюсер арестовал копию и твердил, что не выйдет из офиса, пока я не подпишу с ним контракт.
— Андрей, а смокинг для получения престижных наград у вас имеется?
— Чудовищные цены: 1820 евро в московском «Пассаже». «Во Франции смокинг стоит 700 долларов!» — говорили мне люди, которым запросто туда съездить. Позвонил дистрибьютору: «Можно без смокинга?» Она ответила, что только «Оскар» получают в смокинге, там без него ты даже не сможешь пройти на просмотр своей собственной картины. А в Венеции все демократично.

Яна КОЛЕСИНСКАЯ