Нам ли, сибирякам, никогда не бывавшим в Канзас–Сити, судить о джазе? Впрочем, почему бы и нет, если у нас есть Владимир Толкачев, который исполняет все на свете, сохраняя при этом свою фирменную иронию вкупе с насмешливой индифферентностью. Пока Толкачев не вышел на сцену, зал убеждался в самодостаточности американца, которого сопровождали новосибирцы: клавишник Алексей Милютин, контрабасист Владислав Третьяков и ударник Леонид Ольховский.
Квартет виртуозно исполнял Гершвина и Дюка, при этом саксофон гостя вытворял такие чудеса, что даже сам Толкачев задумался. Впрочем, никой озабоченности он не проявил. Чего заботиться, если он умеет одновременно дуть в свою дудку и сопровождать это безобразие вокально, будто вести полемику голоса и инструмента. Как всегда непринужденно, он пошутил на предмет того, что не помнит, когда его жена писала музыку, а вот у него, у Бобби, пишет. Как ты, друг, добился такого? И совместно исполнили незамысловатые, но зажигательные произведения Памелы Уотсон, которая наверняка сейчас скучает вдали от знойной Сибири.
Исполняя композицию «Сохранение», Бобби грустил о своей милой, потому что только любовь способна подвигнуть на чудеса импровизации. Он выдал такой мощный саксофонный пассаж, что померкли огни рампы. За этот праздник музицирования чудесный негр удостоился букета благоухающих бутонов, в Сибири не произрастающих, который тут же был вставлен в трубу саксофона, при этом не умолкающего.
В Новосибирской филармонии время от времени гостят музыканты мирового уровня. То, что это должно было случиться на Рождественском фестивале, никто не сомневался. Хотя в век тотальной конъюнктуры сомневаться приходится в каждом своем шаге, направляемом в храм искусства.

Яна КОЛЕСИНСКАЯ