Явление в родном городе Максима Венгерова, объехавшего с концертами весь мир, стало событием не только для земляков, но и для журналистов «Би–би–си», прибывших прямиком из Лондона. От местных коллег они отличались диковинной аппаратурой и необычайно сосредоточенными лицами. Они были единственными, кто ни разу не улыбнулся на сопровождавшейся взрывами смеха филармонической пресс–
конференции со звездой, обладающей чувством юмора и легкостью в общении. Максим Венгеров приехал в Новосибирск вместе с родителями, сумевшими вырастить гения. Недавно вышла книга Ларисы Венгеровой «Педагогический этюд», написанная специально к 30–летию сына, который назвал ее практическим пособием по детской педагогике.
Но Лариса Борисовна признается, что с воспитанием вундеркинда не все обстояло гладко. Оказывается, она, педагог по образованию, применяла далеко не педагогические методы: шлепала малыша мокрой тряпкой по голой заднице. На эту тему на пресс–конференции прозвучала знаменитая история, та самая, в которой преподаватель специальности Галина Турчанинова произнесла сакраментальную фразу, передаваемую теперь из уст в уста.
— Мне было четыре года, я пришел на самый первый урок к Галине Степановне. Помню, сидит там мой конкурент, Егорка Матюшов, играет все на «пять», а я почему–то отказываюсь играть, — начал Максим.
— «Тебе иглать не буду!» — с настоящим артистизмом изобразила мама.
— Галина Степановна сказала, что раз такое дело, то мне вообще не стоит заниматься музыкой. И мама заплакала.
— Со мной истерика. А ведь дома все задания учили! И я его отлупила. Вся рука красная. Никогда не забуду. Ванну заперла, свекор барабанит, все орут, стоп–крана нет. А он и на третьем уроке заявляет Галине Степановне: «Тебе иглать не буду!» Понимала, что больше бить не смогу мое любимое дитя, но он упрямится, какой он сильный, но как же мы будем дальше–то жить без скрипки... Подходит ко мне Егоркина мама: «Лариса Борисовна, да не плачьте вы, НЕ ВСЕМ ЖЕ БЫТЬ СКРИПАЧАМИ». Я плачу. И тут он говорит: «Мамочка! Не плачь. Буду иглать, только не плачь». И сыграл все 17 песенок. Тишина. Через несколько секунд Галина Степановна поворачивается ко мне и говорит: «Он родился со скрипкой. ТАКИЕ РОЖДАЮТСЯ РАЗ В СТО ЛЕТ». Сейчас об этом пишет весь мир. А тогда, с того самого дня, я решила на всю жизнь: я должна отдать себя в жертву ради моего идеального ребенка.
И она отдала себя в жертву. Папа — тоже. Двадцать лет он проработал гобоистом в симфоническом оркестре маэстро Каца и передал сыну свое преклонение перед музыкой. Максим говорит, что Александр Венгеров больше, чем он, разбирается в инструментах и смычках: «Вот этим смычком сыну хорошо будет играть Бетховена...» Это он нашел для Максима скрипку Страдивари 1727 года «с невероятным, глубоким звуком» — ту самую, на которой впервые исполнялась «Крейцерова соната» в присутствии самого Бетховена.
И вот волшебный инструмент услышали в Новосибирской филармонии. «Играя на нем, я веду за собой историю», — говорит скрипач. Считая, что ничто не затмит скрипку, он «изменяет» ей с альтом. Освоил его только потому, что по совету отца послушал запись альтового концерта Волтена: «Я мгновенно влюбился и благодарю судьбу, что это был не виолончельный концерт. Я если во что–то влюбляюсь, то сразу начинаю этим заниматься. Через две недели я уже играл на альте, а через девять месяцев родился мой концерт Волтена для альта». До этого он изучал барочную скрипку, освоил дирижирование. Далее решил изучить в Париже джазовую импровизацию и танго. Это понадобилось для исполнения запланированного на май следующего года альтового концерта его друга, композитора Бениамина Юсупова, с элементами рока и джаза и танцем танго в финале, который должны исполнять альтист с партнершей.
Максим говорит, что каждый день с педагогом Захаром Броном был событием, каждый день с Галиной Турчаниновой нес значимую информацию. Став самостоятельным музыкантом, он не перестал быть учеником; покорив Запад и добившись славы, не утратил стремления развиваться. Самой главной своей наградой он считает не победы на конкурсах, а отзыв Мстислава Ростроповича о его игре. В прошлом году Венгеров исполнял под его дирижированием концерт Бриттена, после которого маэстро обнял скрипача со словами: «Ты знаешь, Бенечка Бриттен был моим большим другом. Он был бы счастлив услышать свою музыку в таком исполнении».
Возможно, на двухэтажном деревянном доме по улице Октябрьской висела бы табличка «Здесь с 1974 по 1988 год жил выдающийся скрипач Максим Венгеров», если бы этот дом не снесли. Отсюда он с родителями уехал в Бостон. Нынешний его дом находится в Монте–Карло. Говорит, что живет в самолете, ведь при столь насыщенном графике выступлений приходится совершать перелеты через день–два. Мама приезжает к нему из Швейцарии, чтобы побаловать сыночка блинчиками, а также покритиковать его концерт, потому что, кроме нее, этого никто не сделает. Как и любая мать, она считает своего сына ребенком и говорит, что он, обладатель спортивной модели «Lexus», до сих пор любит катать игрушечные машинки. И мечтает, когда у него родится наследник, купить ему огромную железную дорогу, но играть в нее самому. Так и получается, что Максим Венгеров в четыре года играл на скрипке как взрослый, а в 30 лет играет в игрушки, как маленький.