Сокол влетел, но в клетку не попал

В Центральном райсуде вынесен приговор о трех годах лишения свободы условно бывшему работнику областной прокуратуры Олегу Соколу, признанному виновным в злоупотреблении должностными полномочиями с присвоением денежных знаков, приобщенных к уголовному делу.

Особо важное дело

Дело находилось в его производстве, когда г–н Сокол еще работал старшим следователем по особо важным делам в соответствующем отделе облпрокуратуры. А касалось оно памятного взрыва в Доме быта города Бердска, прогремевшего на всю страну более четырех лет назад. При взрыве, если вы помните, пострадали люди и здание, у которого разворотило почти половину второго этажа. В здании хозяйствовала фирма «Эпос и К» под началом бывшего офицера спецназа ГРУ Виктора Костюкова. Она специализировалась на пиротехнических эффектах в соответствии с сертификатом центра обучения «ИНТЭП» при НИИ прикладной химии. Пиротехника и сырье хранились в том же здании, из чего как бы вытекает, что самопроизвольные взрывы тут просто исключались. Не стал бы мастер подрывного дела под самого себя с коллегами подводить мину с сюрпризом. А взрыв все–таки состоялся, причем одна из стен обрушилась на Виктора Владимировича и его сотрудницу.
Костюков пытался объяснять, откуда рвануло и кто мог подсунуть «закладку», но его никто не слушал. Его с серьезными травмами, полученными при обрушении стены, заключили под стражу. А протокол осмотра места происшествия составили после того, как там поработали пожарные с милиционерами. Те сначала скидали пиротехнику в кучу, а потом стали спрашивать, почему она хранится так безобразно халатно. А еще более потом начали изымать матценности: деньги в рублях и валюте, а также пиротехнику, имевшую немалую стоимость.

Смешались в кучу деньги, люди...

Изъятое вместе с уголовным делом попало к г–ну Соколу. Тот, видимо, рассчитывал, что Костюков на свободу скоро не выйдет — до суда просидит в тюрьме, а после отправится на зону и потому об изъятых у него ценностях вспоминать не станет. Так что ценности слегка «потерялись», когда Сокол сменил амплуа, перейдя в криминалистический отдел.
Костюков же оказался на свободе довольно скоро (до начала процесса). И сразу потребовал, чтобы ему вернули изъятые деньги, оргтехнику, изделия и документы. В прокуратуре это вызвало замешательство, как будто она возвращать «вещдоки» не хотела или не могла. И новый следователь официально отказывал в удовлетворении ходатайства насчет возврата. Потому как вроде, если обвиняемому его «добро» вернуть, опять может случиться взрыв. А потом он же ответил, что пиротехнические изделия находятся на заводе искусственного волокна и забрать их Костюков может с согласия прокурора–криминалиста Сокола. Казалось бы, с какой стати?..
Хорошо, если Костюков не подумал, что его ценности в прокуратуре влились в пресловутые темные финансовые потоки, текущие знамо куда. Во всяком случае, после вынесения ему обвинительного приговора он, оставшись на свободе, осознал: невозвращенными остались не менее 6000 рублей и 436 долларов США, блок авиационных приборов воздушного шара стоимостью не менее 15000 рублей, высотные пиротехнические изделия на общую сумму 142000 рублей. Из заявлений Виктора Владимировича на сей счет и возникло уголовное дело ь50016 в отношении Олега Александровича.

Вследствие тяжелых жизненных обстоятельств

В облпрокуратуре поступили мудро, поручив расследование некогда образцовому следователю военной прокуратуры Василию Доморадову. И Доморадов оправдал надежды нового (невоенного) руководства: 4 июня 2002 года он прекратил дело против Сокола «в части». В части авиационных приборов все повернулось так, будто их никто не изымал и в облпрокуратуру не передавал. А значит, их либо унесло взрывной волной, либо потом, при разгребании завалов, они сами потерялись. Представьте, кругом суета, сутолока, приборы тут где–то валяются как попало — их законники как вещдоки не изымают, потому что они на фиг не нужны (это же не доллары, не рубли)... Ну и пропали куда–то, только хищением это назвать никак нельзя, ибо с точки зрения процессуализма тут не усматривается умысел... Понимаете? В части пиротехники все повернулось так, будто ее уничтожили по указанию Сокола на вышеназванном заводе (недаром же следователь заводил речь про согласование с ним).
А деньги? В части денег получилось всего забавнее. Оказывается, Сокол просто вынужден (!) был взять во временное (заметьте, во временное!) пользование хранившиеся у него деньги Костюкова — 443 доллара и 12740 рублей. И сделать это «в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств» — двух черепно–мозговых травм, полученных при разбойных нападениях на него. И только для того, чтобы использовать временный заем на приобретение дорогостоящих лекарств и лечение. И хотя прихватил он сии «колобашки» без согласия владельца, важно опять же, что умысла на их присвоение он якобы не имел — рассчитывал в дальнейшем вернуть владельцу. А потому и состава преступления в его действиях нет...
Как вам? Классно? Но это еще не все. Через пару недель появилось новое постановление о прекращении того же уголовного дела, но уже не «в части», а в целом — по обоим составам преступлений. Здесь говорилось, что все деньги Сокол вернул, да и из прокуратуры уволился, в результате чего общественную опасность потерял как он сам, так и его деяния. Это называется изменением обстановки — основанием для прекращения дела.

Нас вам не разжалобить

К слову, те же самые «тяжелые жизненные обстоятельства», какие нашли понимание и сочувствие и в прокуратуре (при прекращении дела), и в суде (при вынесении приговора), г–н Сокол пытался трактовать совсем по–другому. Причем в том же Центральном райсуде, в рамках гражданского дела по иску к «НН». Иск появился на ровном месте — поводом для него стала публикация, где Сокол выискал недостоверные порочащие сведения о себе не только между строк, но и в знаках препинания (особенно его озлобляли многоточия). О чем открытым текстом говорилось его представителем, писалось в документах. Так что первый раз суд сразу отказал ему в удовлетворении иска. Но Сокол не унялся и направил кассационную жалобу в облсуд. И там трое судей из состава коллегии по гражданским делам во главе с Тамарой Шибановой определили направить дело на новое рассмотрение (об особенностях их определения «НН» вещали достаточно подробно уже не раз).
Несмотря на смысл «предписания» (определения), суд и во второй раз отказал Соколу «за один присест», поскольку ответчики выложили кое–какие бумаги (доказательства), при появлении коих задор истца пошел на убыль. Характерно, что недостоверные и порочащие сведения о себе г–н Сокол выискал, соединив свою фамилию с понятием «вещдок». И заявил, что газета обвинила его в манипуляциях с вещественными доказательствами, чем нанесла непоправимый ущерб его чести с достоинством (еще больше нажимал на незапятнанность его офицерской чести с репутацией его представитель). А потому, дескать, здоровье у него резко расстроилось, о чем свидетельствуют медицинские документы (заметьте, тут шла речь не о черепно–мозговых травмах, а о моральных!). А потому он требует в качестве компенсации кругленькую сумму...
На момент второго рассмотрения иска Сокол в прокуратуре уже не работал, а уголовное дело против него уже было прекращено вышеописанным способом. Так что суд мог составить для себя мнение о том, кто есть Сокол и что на самом деле так подорвало его здоровье: газетная публикация или удары по голове налетчиков. Но суду это не было нужно. Причем при рассмотрении дела как гражданского, так и уголовного. Уголовное дело в отношении Сокола оказалось возобновлено и дошло до суда исключительно благодаря упорству г–на Костюкова и его адвоката.

Судить по–русски

Под давлением их жалоб, по–видимому, прокуратура не сочла возможным доле бесстыдствовать по части вывода из–под ответственности бывшего коллеги. И включилась новая схема, при которой дело доводится до суда, а там... Ведь у нас только суд может и только суд вправе... А чего может Центральный райсуд — «НН» показывают вам достаточно долго и обстоятельно, чтобы повторять заново, какие снисхождения и в каком количестве оказывались здесь авторитетам оргпреступной среды и крупным жуликам. Этот суд смог приговорить к символическому лишению свободы обвиняемого в смертоносной стрельбе из незаконно носимого оружия с кучей пострадавших. И он же смог отправить за решетку на долгие годы пожилого человека за то, что тот, будучи старшим по подъезду, выгонял оттуда «пришельцев» из другого района, которые затеяли драку и получили в ней повреждения (как и ветеран).
Все это и называется у нас емким словом «правосудие». И нисколько не умаляет авторитета судебной власти, о котором, судя по всему, должны печься мы с вами (потребители правосудия). По крайней мере, не допускать высказываний, каковые наша Фемида (выхлопотавшая для себя «спецзакон», нарушающий принцип равенства всех перед законом) могла бы принять за критику. Потому что она желает ощущать себя вне критики и насаждает такую идею.
Что же касается отдельно взятого приговора Соколу, он тоже показателен сам по себе. Ибо показывает, как относится та же Фемида к должностным преступлениям в прокурорской среде. Не это ли и есть принцип «прав тот, у кого больше прав»? Или «закон — что дышло...»? В том смысле, что не очередная ли это насмешка над декларацией равенства всех перед законом, заложенной в Конституции РФ?!

Виктор АНТРОПОВ

Версия для печати
Отправить по e-mail
Обсудить в форуме NNEWS.ru






ab579876

технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека

Rambler's Top100 По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите администратору
© 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены.