Большую и, наверное, лучшую часть жизни Олег Зяблицев отдал сыску в разных его проявлениях. Начинал младшим инспектором уголовного розыска в Советском РОВД, а затем в транспортной милиции — в ЛОВД на станции Новосибирск. Уже тогда бросалось в глаза: более преданного своему делу человека не найти. Кто–то над ним посмеивался, кто–то дразнил «маньяком», а кто–то (из начальственных персон) делал на его энтузиазме свою карьеру. Олег регулярно выдавал лучшие показатели: и как «болон» (младший инспектор), и как опер. Причем от остальных оперработников он отличался тем, что раскрывал преступления любой тяжести и очевидности не за счет агентурных данных, а исключительно личным сыском. Раскрывал немыслимое количество, потому не раз становился лучшим сыщиком угрозыска всего Западно–Сибирского УВД на транспорте.
Его «эксплуатировали» со страшной силой, обещая то квартиру, то звания. И обманывали довольно–таки бессовестно. Он уходил из милиции вообще, возвращался, опять уходил. Став частным детективом, снова раскрывал преступления — теперь уже латентные аферы, кидки, мошенничества. Свои наработки передавал в компетентные органы, где их зачастую просто гробили.
Зяблицев никогда не терял оптимизма, не скулил, не впадал в отчаяние — он все время «фонтанировал» новыми идеями, крутившимися вокруг сыскной деятельности, которая стала для него всем. Он до последнего вздоха сохранял аномальное безразличие к материальным ценностям и благам. Отец оставлял ему «Волгу» и два гаража в Академгородке — он расстался с ними без сожаления. И квартиру отца уступил родственникам с легкостью: у него доминировали другие жизненные ориентиры.
Он всегда отличался открытой душой, умением дружить. Много раз приходил на выручку товарищам — одного из следователей спас от смерти во время вооруженного нападения. Сам нападавшему противостоял с голыми руками — помогла армейская закалка (Олег любил вспоминать, что занимался глубинной разведкой). Несмотря на небольшой вес и сухость фигуры, он не имел равных (на бытовом уровне) в армрестлинге — не доводилось встречать человека, который бы поборол его на руках. Его худощавые «клешни» действовали, как механизмы — быстрыми движениями (словно не встречавшими сопротивления) опрокидывали руки любого соперника. А скольким негодяям эти рученьки наломали челюстей...
Последние годы он совершенно не употреблял спиртное (даже пиво). Болезни же его носили только травматический характер. Однажды, когда вступился за даму в транспорте (на территории Первомайки), получил непонятный удар сзади, от которого потерял не только сознание. Попадал в дорожно–транспортное происшествие — провалялся в больнице несколько месяцев. Из–за травм плохо переносил солнце. Но умирать просто так ему было вроде как и не с чего. Как бы то ни было, а в лице Олега Владимировича общество потеряло много. Оно потеряло классного сыщика — опера до мозга костей. Да еще и отличного парня. Да еще и праведника, а они — в таком дефиците!.. Ему не поставят памятника (он не налаживал нужных отношений с нужными людьми) — им может стать разве что наша память об Олеге Зяблицеве — человеке и сыщике.

Виктор АНТРОПОВ