Муза Аполлона поклонилась Шопену

Впервые в Новосибирской филармонии с ноктюрнами Шопена выступил пианист из Швейцарии Андрей Гаврилов, объявленный сенсацией сезона. Скандального музыканта приняли неоднозначно: с возмущением, восторгом, растерянностью и недоумением.

Скандальный пианист Андрей Гаврилов великодушно разрешил прессе вступить в визуальный и тактильный контакт с драгоценным кольцом из ватиканской коллекции. Попросив супругу, красавицу–японку, расстегнуть золотую цепь, на которой он его носит, гражданин мира продемонстрировал реликвию с изображением музы Аполлона, которой около трех тысяч лет. Она принадлежала чуть ли не самому Платону.

Как играет Гаврилов, нужно не только слышать, но и видеть. Его исполнение не просто вдохновенно и раскованно — он проживает музыку физически, вплоть до нервных конвульсий, и, едва дослушав последний аккорд, торопливо вскакивает с табурета, будто ему далее невыносимо оставаться наедине с прекрасным и чудовищным миром Шопена.
Пианист исследовал эту музыку через мучительное постижение мира. Ноктюрны Шопена для него — не умиротворяющие ночные композиции, а дневниковые исповеди страдающей души, особенно последние вещи, написанные композитором незадолго до смерти. Гаврилов побывал в том холодном монастыре на Майорке, где Шопен провел последние месяцы. Размышлял над воспоминаниями Жорж Санд, которая отмечала, как трудно «Маленькому» сейчас пишется. Готовя в Люцерне программу ноктюрнов, русский пианист занимался по 17 часов в сутки. За роялем у него подскакивала температура, от чего и температура воздуха в комнате поднималась на три–четыре градуса. Он рассказывает, что почувствовал, как стало останавливаться сердце. Два здоровых санитара скорой помощи заявили, что не положат его на носилки, пока не получат автограф. «Я расхохотался, пошел до машины пешком, хохотал всю дорогу. А наутро меня отпустили», — добавил музыкант.
Из страны Андрей Гаврилов эмигрировал в 1984–м, после того как «кремлевские старцы приревновали меня к моей карьере». Доведя до нервного срыва, пять лет его держали под домашним арестом. Благодаря Михаилу Горбачеву удалось сохранить российское гражданство. Первое время «был очень зол», изъяснялся только по–английски, а тут еще и покушения с приставленным к виску дулом. В силу своей сложной натуры на свободном благополучном Западе Гаврилов изводил себя мучительными духовными поисками, впадал в депрессию, лет десять не выступал, начинал с нуля. Рассказывает, что зашел в свою спальню в августе, а вышел только в мае: «Это было похоже на летаргический сон». И опять философские искания, постижение Баха, Прокофьева, Рахманинова.
Уверяет, что ни секунды не чувствовал разрыва с Россией, наоборот, стал ее лучше понимать издалека. Остается русским до мозга костей. На вопрос, как он воспринимает собственный успех или неуспех, отвечает: «У всех есть право на поражение. Европейцам свойственна мерзкая особенность — не акцентировать поражение. Они победят всегда, когда им нужно». Гаврилов — из тех артистов, которые считают, что постоянному повышению профессионализма способствует недовольство собой и равнодушие к успеху. Если что и может вывести его из творческой формы, то уж никак не нападки недоброжелателей. Пианист Николай Петров как–то заявил в прессе, что в московской консерватории, где он преподает, существует термин «гавриловщина» как определение метода фортепианной игры, которого следует избегать. Гаврилова, отвергающего тиражированное прочтение музыки, критикуют за вольное обращение с классикой. Но ведь в свое время и Моцарта оскорбляли, и Гайдна не понимали, и Скрябина травили, и того же Шопена ни во что не ставили. Так случается, когда творец разрушает привычные каноны и нормы.



Версия для печати
Отправить по e-mail
Обсудить в форуме NNEWS.ru






ab579876

технический портал :: схемы :: программы :: технический форум :: техническая библиотека

Rambler's Top100 По всем вопросам, связанным с функционированием сервера, пишите администратору
© 2001-2006, «Новости в Новосибирске», Все права защищены.