Что–то я уже совсем ничего не понимаю.
То ли у меня, дряхлого, бзик, то ли у всех остальных. Только, значится, я радовался, что наш всенародно избранный разрешил пить пиво, и туточки смотрю — уже обратно нельзя. Будьте любезны, заплатите сто рублев за распитие. Как одну копеечку. Так мало того! Вчера посмотрел передачу, и там этот хранцуз в черной шляпе... ну, из того фильма, где Атос, Портос и Харатьян, ... сказал, что скоро уже и курить не положено будет на улице. Во дожились! Даже при Сталине таких репрессий не бывало! Что получается — сегодня не пей, завтра не кури, а послезавтра все остальное запретят? Ни высморкаться на улице, ни шептуна пустить, ни ногу на ногу закинуть, ни, извиняюсь, спину принародно пошкрябать. А ежели свербит?
И так меня эта картина сконфузила, что я, значится, забыл даже, что за хлебом в магазин собирался. Просидел в полнейшем ступоре полчаса на диване с одним валенком на правой ноге, а с другим в левой руке. И тут — чу! Внук приходит. Поделился я с ним своими сомнениями, своими горестными раздумьями, а он спокойно и отвечает: дескать, не волнуйся, дед: вон в Америке ужо давно полный произвол в этом плане творится. Вот там действительно страшно жить. И в доказательство зачитал мне несколько ихних законов. В одном штате, к примеру, нельзя пить пиво из ведра. В другом — не велено в шляпе плясать. В третьем — не моги рельсы солью посыпать. А в четвертом вообще — не разрешается крокодила к пожарному крану привязывать. Ну это ужо чересчур! А ежели мне по нужде приспичило, что тогда? С собой, что ли, вести эту агрессивную животную? Но уж, по мне, лучше так, со всей определенностью: то — не моги и се — не моги. А у нас — как? Нельзя, а потом снова льзя, а потом нельзя опять.
Вот сколько себя помню — апосля смерти Сталина всю дорогу так и мучаемся. Порядка нетути! То всенародный клич: поезжайте все на целину! Поехали. Не успели толком расковырять землицу — опять всенародный клич: пошли все на хрен с целины! Ладно. Потом срочно давай кукурузу сеять. Посеяли. Не успела эта кукуруза еще до конца перемерзнуть — новый клич: бросай кукурузу, берись за огурцы и другие сельхозкультуры. Выдвинули лозунг: Броз Тито вредитель и американский шпион. А через год уже этот Броз к нам приезжает, и наш Никита принародно с ним лобызается.
Опять же, водка. Не успеешь к цене два восемьдесят семь привыкнуть — тут тебе три шестьдесят две. Только три шестьдесят две мысленно переваришь, а она — уже четыре двенадцать. Но это все чепуха и мандрагория по сравнению с тем, что Миша Горбачев затеял. Вот это был путаник так путаник! А уж чего Борис Николаевич накуролесил — я вообще молчу. Так у рабочего человека совсем опухоль мозга может приключиться. От всех этих поворотов в генеральной линии партии.
Вот и стоим уже пятьдесят лет враскорячку. Ни в коммунизьме, ни в социализьме. Ни в плюрализьме, ни в капитализьме. Ко всему еще и пиво запрещают. А ведь мне уже 74. Я устал враскорячку. Колени подгибаются. Присесть бы надобно, пивка попить. Однако только присядешь спокойно, тут же какой–нить держиморда рядом оказывается. Тут, говорит, сидеть с пивом не положено. Поднимайся, дед, и двигай дальше. Эхе–хе... так и бреду по жизни, как Вечный Жид. А што делать? И кто виноват? И кому щас на Руси жить легко?

Иван КУВАЛДА, радетель за благо народное