Дуэт Игоря Белозерова в роли Мольера и Владимира Лемешонка в роли короля Людовика XIV обещает настоящие психологические глубины. Белозеров ищет причину нравственного падения своего героя, заискивающего перед королем ради постановки своей пьесы, а Лемешонок, в спектакле «Ричард III» тоже сыгравший короля, продолжает исследование проблемы «человек в тисках власти», его личной вины за происходящее. Для Булгакова это были больные темы, о которых он думал всю свою творческую жизнь.
Глядя на небо, Михаил Афанасьевич говорил: «Когда окажусь там, прежде всего разыщу Мольера». Фигура великого французского комедиографа была для Булгакова знаковой. Дело не только в преклонении перед его творчеством, в том, что один считал другого своим учителем, но и в том, что Михаил Булгаков в судьбе Жана Батиста де Мольера прочитывал свою. Зависимость от власти, бесконечные переделки своих пьес, вынужденные компромиссы, травля и разносы — все это в полной мере пришлось испытать и автору «Кабалы святош». Прижизненная история его пьесы вписалась в этот печальный ряд.
Эту пьесу он писал и переписывал в течение семи лет. Первую редакцию закончил в октябре 1929 года, МХАТ принял ее к постановке, но 18 марта 1930–го Главрепетком пьесу запретил. По его требованию автор внес ряд купюр и переделок и изменил название на безопасно–нейтральное — «Мольер». Тем не менее, репетиции во МХАТе затянулись более чем на четыре года. Станиславский, который и пригласил Булгакова в театр, высказывал претензии к пьесе: «Не вижу в Мольере человека огромной воли и таланта. Я от него большего жду... Ведь он — гений. Важно, чтобы я почувствовал этого гения, не понятого людьми, затоптанного и умирающего... Человеческая жизнь Мольера есть, а вот аристократической жизни — нет».
Станиславский как будто чувствовал цензурную неприемлемость главной идеи автора — трагической зависимости художника от ничтожной власти, от сильных мира сего. Он стремился сместить акценты пьесы и перенести конфликт в план противостояния гения и толпы. Булгаков в письме от 22 апреля 1935 года выразил отказ от очередного переделывания пьесы и готовность забрать ее из театра. Станиславский оставил текст в покое, но посредством режиссуры пытался воплотить свое видение Мольера. Кроме того, он считал, что спектакль должен быть «парадным и нарядным», «чтобы все сияло, как солнце». Это в корне противоречило замыслу Булгакова. Труппа тоже отказывалась играть в подчеркнутом отрыве от современности. Станиславский прекратил репетиции и передал постановку Немировичу–Данченко. Многострадальная премьера состоялась во МХАТе 16 февраля 1936 года. Спектакль прошел всего семь раз и по требованию Комитета по делам искусств был снят.
Через несколько десятков лет Валерий Гришко так же, как и отец–основатель МХАТа, стремится к грандиозному оформлению спектакля. В возможностях «Красного факела» — сложные технические трюки, например, огромная лестница около шести метров высотой, каждый поворот которой символизирует пинки судьбы или короля. Она приведет Мольера к смерти — он, как истинный артист, служитель сцены, на ней и умрет. В отличие от Станиславского, постановщик сегодняшней «Кабалы святош» не собирается сглаживать проблему «художник и власть». Он считает: «Проблема власти — самая острая в стране. То, что власть хочет сделать с театром — еще один упрек ей, это вызывает шок. Возможно, это — последний наш художественный опыт, после которого мы будем вынуждены ставить сплошные комедии, дабы собрать кассу». Ну, к комедиям зрителю «Красного факела» не привыкать, а вот Булгаков здесь памятен «Зойкиной квартирой» — спектаклем, который был снят в прошлом сезоне после отъезда из Новосибирска Лидии Байрашевской. Если результаты финансовой кабалы правительства не успеют сказаться, следующий сезон «Красный факел» откроет «Тартюфом» в постановке петербуржского режиссера Андрея Прикотенко. Из–за этой комедии Мольеру и приходилось преодолевать самые серьезные препятствия — те, о которых рассказал Булгаков в своих произведениях о французском драматурге.

Ольга ПЕТРОВА