«Это же Шуриц!» — восклицают ценители, глядя на сюрреалистические полотна Олега Шелудякова. Церемония открытия выставки заметно утомила автора. Вопросы о преемственности и подражательности были нескончаемы. Все как сговорились: спрашивали одно и то же! Александра Шурица, пытавшегося скрыть свое недоумение, тоже не оставляли в покое. Не удержался от «любопытства» и корреспондент «НН»: «Александр Давыдович, не вы ли водили рукой молодого художника?» Шуриц ответил, что автор «Близнецов» его учеником не является, и от подробных комментариев уклонился. Столь лояльную позицию отнесем к природной деликатности мастера.
Олег Шелудяков утверждает, что ему и в голову не приходило, что он кого–то копирует. «Если мои картины с кем–то рифмуются, то, вероятно, потому, что идеи витают в воздухе, — считает он. — Но мне всегда было интересно работать в разных направлениях. Вчера я был один, сегодня — другой. Когда на какой–нибудь выставке я вижу работы художника, у которого за 20 лет ничего не изменилось, я задаюсь вопросом: а может, ему остановиться?»
Олег Шелудяков — заметная фигура в изобразительном искусстве города. Его разножанровые поиски происходят то в графике, то в керамике, то в анимации, то в боди–арте. Художника причисляют к неоэкспрессионистам и называют «сибирским Шагалом». Представленные на выставке в галерее «Chernoff» 15 живописных работ созданы в нынешнем году. Автор написал их поверх старых, не удовлетворивших его картин. Отсюда возникла тема дублирования реальности, заложенная в концепцию экспозиции: «Мир предельно атомизирован и уникален в каждом своем проявлении. Эта непохожесть, уникальность, оригинальность составляют эстетическую доминанту бытия. Тем страннее и тревожнее, когда этот закон будто бы дает сбой, реальность словно наслаивается сама на себя, и вдруг появляются Близнецы — воплотившееся в плоть и кровь, загадочное и пугающее дежа вю». Но ощущение «дежа вю» у многих возникало по другой причине, в силу которой впору было усомниться в самобытности Олега Шелудякова.
— Один художник нашел свою манеру, тему, образ — жизнь на это положил. А другой художник, молодой, вдруг начинает делать то же самое. Как это прикажете оценивать? — возмущается известный новосибирский живописец и график Сергей Мосиенко. — Он напомнил мне персонаж фильма «Серебристый ландыш»: послушайте, какую мелодию я сочинил. Что вы говорите? Это кто–то до меня уже написал?
Впрочем, близнецы не всегда похожи так, что не отличить. Иногда с ними можно сыграть в игру «Найди десять отличий». Искусствовед Александр Клушин, многие годы занимающийся исследованием творчества Шурица, их нашел:
— Живопись Шурица прозрачна, она светится изнутри. От картин Шелудякова возникает ощущение тяжести, вымученности. Но я не отрицаю его таланта. Как–то я делал экспертизу его картины «Оперная певица». Мне показалось, что она содержит шурицевские мотивы, но все же просматривался самостоятельный почерк. После этого пошла подражательность. Шуриц — успешный художник, и вполне понятен соблазн продолжить, мягко говоря, традиции мастера.
Олег Шелудяков под этими словами не подпишется. Впрочем, не наше дело вторгаться в душу художника. Тем более он сам ее выплеснет в своих произведениях. Если захочет.

Яна КОЛЕСИНСКАЯ