Мероприятия, посвященные 25–летию со дня смерти Высоцкого, прошли в разных точках планеты: Болгарии, Италии, Израиле, Белоруссии, на Украине. В Москве, как обычно в этот день, его песни пели в театре на Таганке, на Петровке, на Ваганькове. В Питере на один день переименовали улицу Правды во Владвысоцкий бульвар. В Краснодаре самым людным местом 25 июля стал музей памяти Высоцкого. В Новосибирске открыл-ся памятник.
Первый памятник В. В., вскоре после его смерти, появился в Москве. Затем к ней присоединились Набережные Челны. В Барнауле появился бюст Высоцкому. Новосибирск четвертый в России и первый в Сибири увековечил память поэта в скульптуре. Пятым станет Екатеринбург: там планируют открыть памятник барду в день его рождения 25 января.
Скульптор из Голландии Александр Таратынов отливал памятник в своей московской мастерской. Четверо суток статуя добиралась до Новосибирска в кузове «Газели». В ожидании монтажа она находилась в цехе завода «Буровая техника», сюда же из Китая была доставлена гранитная глыба. На лицевой стене четырехметрового постамента высечены и залиты красной краской строки Высоцкого «поэты ходят пятками по лезвию ножа – и режут в кровь свои босые души». Установлена трехмет-ровая фигура из бронзы: босой поэт в джинсах с гитарой стоит на краю пропасти. У подножия постамента покоится череп бедного Йорика, намекая на Гамлета — последнюю роль Высоцкого в этой жизни. Несловоохотливый Александр Таратынов на бесчисленные вопросы прессы и горожан отвечает, что стремился воплотить трагический образ поэта, показать беспокойную, мятущуюся душу исполнителя «Гамлета».


Открытие памятника В.В. получилось истинно народным и демократичным. Со всеми вытекающими. Не было трибун, красной ленты и оркестра. К памятнику можно было подойти вплотную, обнять руками, облить слезами.

– Володя! Братан! Спасибо тебе! Ты гений! — причитал пошатывающийся мужик.
— Он гений не только России, но и всего мира, — сурово скорректировал тираду ему подобный.
— Он — гений эпохи! — вывели кореши совместную формулу.
Над опаленными солнцем головами мирно развивались синие знамена ЛДПР. Их шеф г–н Жириновский прислал в Новосибирск приветственную телеграмму. Представители всех концессий, вероисповеданий, политических убеждений, алкогольных пристрастий, социальных и прочих ориентаций объединились в этот знойный день, точно звери, бегущие в засуху на водопой. К пяти часам пополудни на лобном месте вовсю бурлила жизнь. Прибывшие на церемонию открытия артисты и барды с трудом протискивались к постаменту, а народ все напирал, не желая соблюдать субординацию. Станиславский и не мечтал о столь буквальном исчезновении четвертой стены: дистанции между выступающими и зрителями не было вообще. Страшно далекими от народа не были ни новосибирский мэр, ни народный герой Сан Саныч Карелин, ни сын В.В. Никита Владимирович.
Из–под чехла, томившего любопытство и нетерпение собравшихся, торчал гриф гитары и рука поэта, утопающая в море народной любви. На словах трека «чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее» ровно в 17.00 брезент соскользнул с бронзовой фигуры, и Высоцкий предстал во плоти. Вдруг выяснилось, что Никита Владимирович поразительно похож на своего отца. В его голосе, когда читал стихи В.В., звучали до боли знакомые интонации. Под угрозой солнечного удара фанатам показалось, будто бы памятник ожил, и смертей не будет больше никогда.
«25 годами бессмертия» назвал Н.В. эту дату. Обозревая наэлектризованную эмоциями толпу, заметил, что вряд ли отцу понравилось бы столь фанатическое возвеличивание его персоны. Ведь Высоцкий всегда был среди народа, но не вне его и не выше его. Но народное признание, коснувшееся В.В. при жизни, с каждым годом растет подобно снежному кому. Великий бард едва ли не возведен в ранг святых. Не об этом ли он мечтал, когда повсеместно ставился запрет на его песни? Плох тот солдат, которому не хочется стать генералом, и не родился еще артист, чуждый тщеславию. Потому как стремление к славе присуще этой профессии как таковой. На транслируемых по ТВ любительских видеозаписях, где В.В. дает интервью то русским, то американским почитателям, проступает его неудовлетворенность имеющейся степенью известности, его искреннее желание быть еще более признанным. Теперь, если он взирает на нас с небес, то утешается мыслью, что не зря прожил свою жизнь.
Однако и народная любовь, случается, принимает уродливые формы с уклоном в публичную истерию. Фаны, пользуясь «доступом к телу», захватили Никиту Владимировича в кольцо. То же самое повторилось в антракте посвященного памяти Высоцкого концерта, что прошел в этот вечер в ДКЖ. Рука бойца писать устала: сын гения покорно раздал в Новосибирске не менее сотни автографов. Девушки умоляли разрешить сфотографироваться с ним (чтобы потом гордиться эксклюзивностью контакта), юноши ловили каждое его слово (чтобы потом цитировать как ни в чем не бывало. Как в той народной байке: «Вчера Владимир Семеныч сказал мне, что...» — «Так он всему залу сказал это на творческом вечере!»). Слава отца не только обласкала сына, но и легла бременем, как и на тех, кто знал его и дружил с ним. В финале выступления народного артиста Филипенко на сцену выскочила восторженная бабушка, настигла звезду, вынудила раскрыть объятья, вручила в подарок какую–то бумажку, кинулась к микрофону со сбивчивой речью на предмет «как мы счастливы и как нам не верится в это счастье». Еле ее выпроводили со сцены. Разве любовь и чувство собственного достоинства — взаимоисключающие вещи?


Не прекращаются споры, какое отношение имеет Владимир Семеныч к Новосибирску. Бывал ли он здесь с концертами или же попадал к нам лишь на дисках? В «Сибирском Фонде по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого» склоняются к мысли, что народный кумир не единожды приезжал в Новосибирск.

– Купите фотографии. Всего по 30 рублей, — предлагал во время открытия памятника интеллигентный старец с ворохом выцветших любительских снимков в руках. — Я был знаком с ним. Встречался с ним в Академгородке.
— И не жалко вам расставаться с раритетами?
— Увы, время прошло...
— Как же прошло? Все только начинается.
— Это у вас начинается. А у меня прошло. Жизнь прошла...

На пресс–конференции с делегацией из Москвы, на церемонии открытия, со сцены ДКЖ говорилось, что не важно, какое отношение имеет Высоцкий к Новосибирску — главное, какое место он занимает в душе. Барды Галина Хомчик, Константин Тарасов, Валерий и Вадим Мищуки рассказывали, как они участвуют в проектах, посвященных В.В. Как записывали «Песни ХХ века» — были уверены, что В.В. невозможно исполнять хором, но ничего подобного! В чем зрители и убедились: задорно, жизнеутверждающе и в то же время ностальгически звучала в живом исполнении песня «Где мои 17 лет?» «На Большом Каретном!» — с воодушевлением откликался зал.
Но, оказалось, гости не осведомлены о визитах Высоцкого в Новосибирск. О том, что, возможно, он был здесь зачат, и вовсе услышали впервые. Но сибиряки, вопреки столичному скепсису, хотят помнить о часе зачатья, особенно если учесть, что родители Владимира Семеныча жили в Новосибирске и уехали отсюда в 1937 году.
Некоторые СМИ утверждают, что В.В. никогда в Новосибирске не был. Однако есть прямо противоположные свидетельства. Так, на сайте «Сибирского Фонда» 28 января прошлого года возникает запись, что удалось отыскать старую карту нашего города и улицу на ней, где жили родители В.В.: Томская, 90. Затем появляется ссылка на статью биографа В.В. Марка Цыбульского, утверждающего, что в 67–м бард выступал в академгородковском кафе «Под интегралом», а в 1980–м «прилетел в Новосибирск только затем, чтобы узнать, что концерт его... запрещен». Академик Гурий Марчук рассказывал группе студентов, в числе которых был и будущий главный редактор «НН» Анатолий Подваленчук, о своих встречах с В.В. в Академгородке. Валерий Золотухин свидетельствует в дневнике: «Высоцкий удрал в Новосибирск. Сказал, что был у художников». А вдова художника Николая Грицюка Валентина Эдуардовна лично показывала автору этих строк запись В.В., оставленную в мастерской ее мужа: «Мне, ... не... стрелю и акыну, Многим в пику, в назиданье Подарили вы картину Без числа и без названья. Что на ней? Христос ли, бес ли? Или мысли из–под спуду? Но она достойна песни. Я надеюсь, песни будут. (В. Высоцкий — Н. Грицюку)»
Получается, совершенно безосновательны адресованные основателю памятника Анатолию Олейникову вопросы, какое отношение имеет В.В. к нашему городу.


В кабинете директора завода «Буровая техника» Анатолия Олейникова висит портрет Высоцкого. В свободное от руководящей работы время он является бардом, а также председателем «Сибирского фонда по увековечиванию памяти Владимира Высоцкого». Идею памятника своему кумиру он пробивал восемь лет.

– Когда–то Анатолий Анатольевич пришел ко мне с этой идеей. Я подписал бумаги, но был уверен, что идея утонет. С подобными предложениями ко мне обращаются по нескольку раз на дню, — сказал сын поэта Никита Высоцкий, по совместительству — гендиректор музея Владимира Высоцкого. В тот момент он даже не подозревал, что через несколько лет прибудет в Новосибирск с московской делегацией специально на церемонию открытия памятника.
Идея хоть и медленно, но пробивала путь. Чиновники отвечали энтузиасту, что сперва надо поставить памятники известным сибирякам. Но далее препятствий не чинили. А вот средства на памятник стали поступать не от властей, а от общественных организаций, предприятий–партнеров, частных лиц. Пенсионеры, студенты, военные несли в Фонд свои сбережения. «Нам важно, чтобы памятник построила не группа лиц, не депутаты, не завод, а народ, — с самого начала заявлял Олейников. — Тогда это приобретет иное значение».
Параллельно сбору средств он размышлял, кто из скульпторов достоин увековечить образ великого поэта. Говорит, что видел в этой роли друга В.В. Михаила Шемякина. В «Президент–отеле» у них состоялась аудиенция, на которой известный художник обрушил на патрона водопад идей. Но они оказались чересчур грандиозны по российским меркам. Фонд провел среди российских скульпторов тендер, выиграл его новосибирец Геннадий Парамонов. Но его проект не прошел по архитектурным соображениям. И тогда на горизонте возник Александр Таратынов (автор, кстати, памятника Высоцкому, установленного в Черногории). «Увидев его эскизы, я раздумал вести беседы с другими скульпторами», — сказал Анатолий Олейников.
Окончательная стоимость бронзового памятника — десять миллионов рублей. Место для его установления предлагали выбрать в Академгородке, на набережной, возле ГНТБ. Главный архитектор города Валерий Арбатский предложил сквер возле театра «Глобус». Энтузиасты Фонда намереваются разбить здесь аллею сибирских бардов, учредить для них премию «Признание». Записан диск «Он не вернулся из боя» — первый из серии «Высоцкий в Сибири». Его песни исполняют Тимур Гордеев, Андрей Сибирский, Анатолий Олейников.